Через пятьдесят лет после Второго Вселенского собора по инициативе императора Феодосия II в Эфесе был созван собор третий. Поводом для его созыва послужило ложное учение константинопольского патриарха Нестория, искажавшее представление о божественной природе Христа.
Непростая ситуация сложилась в начале V века в христианском мире: один из важнейших его представителей — патриарх Константинопольский — стал распространять ересь, которой искажал учение Церкви о воплощении Сына Божия, разделяя в Нем соединение двух естеств и называя Его Пречистую Матерь не Богородицей, а Христородицей. Против него восстал святитель Кирилл Александрийский, который сперва вёл с еретиком переписку, но затем, видя, что результатов она никаких не даёт, написал против Нестория 12 анафематизмов.
С целью положить конец ложному учению, возникшему по христологическому вопросу, Кириллом Александрийским было принято решение о созыве Вселенского собора, который состоялся в 431 году по инициативе императора Феодосия II в городе Эфесе — месте служившем прибежищем Богородицы в последние годы её жизни.
На соборе присутствовало около 200 отцов, главным образом из восточной половины империи, которые разделились на две группы: сторонников председателя собора Кирилла Александрийского и митрополита Эфеса Мемнона, и сторонников оппонирующего им Нестория Константинопольского.
Открылся собор 22 июня, причем к моменту открытия на него ещё не прибыли римские легаты и делегация из Антиохийских епископов во главе с Иоанном Антиохийским. Отказались явиться на собор также Несторий и поддерживающие его епископы, предлагавшие Кириллу и Мемнону сперва дождаться прибытия всех участников. Однако, последние не обращают внимания на отсутствие значительной части приглашённых, а потому объявляют Эфесский собор открытым и на первом же заседании анафематствуют Нестория.
Всего на соборе, длившимся чуть более месяца, прошло 7 заседаний, на которых было принято восемь вопросов, вошедших в Каноны Православной Церкви. Первые шесть направлены против ереси Нестория и не имеют дисциплинарного значения; они содержатся в документах собора. Седьмое и восьмое правило в число канонов были включены позже: после Халкидонского собора. Седьмое правило говорит о том, как нужно сохранять неповрежденным установленный символ веры. Восьмое устанавливает автокефалию Кипрского епископа.
1. Поскольку надлежало и не присутствовавшим на святом Соборе, и остававшимся в своем месте или городе, по некоей причине церковной или телесной, не остаться вне ведения о том, что на нем постановлено, то извещаем вашу святыню и любовь, что, если который областный митрополит, отступив от святого и вселенского Собора, приложился к отступническому сонмищу, или после присоединится, или принял Целестиево мудрование, или примет, такой отные не может что-либо делать против епископов своея области, как отныне Собором от всякого церковного общения уже отверженный и недействительный. Кроме того, он будет подлежать разсмотрению тех самых епископов области и окрестных митрополитов, православно мудрствующих — для совершенного извержения его из епископского сана.
Упоминаемое в правиле “отступническое сонмище” — это собрание епископов под возглавлением Иоанна Антиохийского. Однако, извержение из сана каждого отдельного епископа, который примкнул бы к этой группе Собор предоставляет суду “епископов области и окрестных митрополитов,” т.е. Соборам Автокефальных Церквей по принадлежности, оговаривая, однако, что Соборы должны состоять из епископов “православно мудрствующих.” По замечанию Еп. Иоанна Смоленского, “общая мысль правила та, что духовная священно-начальственная власть имеет свою законную силу только в строгом подчинении законам и учению Церкви православной, и как скоро отступает от них, её права прекращаются.” (ср. Двукр. 15 и III Вселенский 3).
Собор кроме Нестория и Иоанна в своем определении осуждает “Келестиево мудрование.” Келестий или Целестий проповедовал ересь Пелагия, отрицая значение первородного греха и необходимость благодати для спасения. Ср. Карф. 123, 124, 125, 126, 127, 128, 129 и 130.
2. Если же некоторые епархиальные епископы не присутствовали на святом Соборе и в отступлении уже приняли или покусятся принять участие; или, подписав извержение Нестория, после перешли к оступническому сонмищу: таковым, по изволению святого Собора, должно быть совершенно чуждым священства, и изверженным со своей степени.
Правило низлагает всех епископов, которые примкнули бы к “отступническому сонмищу.” Согласно этому правилу, областным Соборам остается только установить, присоединились ли они к еретикам, и в утвердительном случае признать их лишенными сана.
3. Если же некоторым из принадлежащих к клиру в каждом городе или селе за их православный образ мышления Несторием и его сообщниками возбранено священство: таковым мы дали право восстановить свою степень. Вообще повелеваем, чтобы члены клира единомыслящие с православным и вселенским Собором, отнюдь никаким образом не были подчинены епископам, отступившим или отступающим от Православия.
4. Если некоторые из клира отступят и дерзнут особо или всенародно держаться Несториева или Целестиева мудрствования: святый Собор праведным признал и сим быть изверженным из священного чина.
Зонара отмечает, что слова “особо или всенародно” означают, что лишению сана подлежат не только явно проповедующие ложное учение, но и те, кто придерживаются этого учения “только для самих себя.”
5. Если некоторые за свои неприличные дела осуждены святым Собором или собственными епископами; Несторий же и его единомышленники, вопреки правилам, по его во всем произвольному действованию, покусился или покушается возвратить им общение с Церковью или степень священства: то мы праведным признали, чтобы это было им бесполезно, и да остаются они, тем не менее, изверженными из священного чина.
6. Подобно же, если некие восхотели бы каким-либо образом поколебать то, что о каждом из них решено святым Собором во Эфесе, святый Собор определил, чтобы они, если епископы или принадлежат к клиру, были совершенно свержены со своей степени; если же миряне — были отлучены от церковного общения.
7. После прочтения этого, святый Собор определил: да не будет позволено никому произносить, писать, или слагать иную веру, кроме определенной святыми отцами в городе Никее со Святым Духом собравшихся. А которые дерзнуть слагать иную веру или представлять, или предлагать хотящим обратиться к познанию истины — или от язычества, от иудейства, или от какой бы то ни было ереси: таковые, если они епископы, или принадлежат к клиру, да будут чужды: епископы — епископства, а клирики — клира; если же миряне: да будут преданы анафеме. Равным образом: если епископы, клирики или миряне явятся мудрствующими или учащими тому, что содержится в представленном от пресвитера Харисия изложении относительно воплощения единородного Сына Божия, или скверным и развращенным Несториевым догматам, которые при сем и приложены, да подлежат решению этого святого и вселенского Собора, то есть: епископ да будет чужд епископства и да будет низложен; клирик, подобно, да будет извержен из клира; если же мирянин, да будет предан анафеме, как сказано.
Перед этим на Соборе был прочитан Никейский Символ веры, а также поврежденное изложение Символа, представленное Собору Филадельфийским пресвитером Харисием.
Правило утверждает незыблемость Символа веры и, вместе с учением Нестория, осуждает лжеучение, изложенное в документе представленном пресвитером Харисием. Последний представил Собору экземпляр символа, составленного неким Иаковом, вместе с подписями обманутых им. По-видимому, этот символ имел значительное распространение, поскольку он стал предметом суждения Собора. Еп. Иоанн Смоленский отмечает, что настоящее правило запрещает не только вводить иную веру, но и иное изложение веры, кроме Никео-Цареградского Символа.
8. Боголюбезный соепископ Ригин и сущие с ним благоговейнейшие епископы Кипрской области Зинон и Евагрий рассказали о новшестве, вводимом вопреки постановлениям Церковным и правилам святых Апостолов, которое посягает на свободу всех. По этой причине, поскольку общественные болезни требуют сильнейшого врачества, как больший вред приносящие, и, тем более, если и древнего обычая не существовало, чтобы епископ города Антиохии совершал поставления в Кипре, как письменно и словесно возвестили нам благоговейнейшие мужи, пришедшие к святому Собору; то начальствующие во святых Кипрских Церквах да имеют свободу, без каких-либо претензий к ним и без стеснения их, согласно правилам святых отцов и согласно древнему обычаю, сами собой совершать поставление благоговейнейших епископов. То же да соблюдается и в иных областях и по всюду в епархиях, дабы никто из боголюбезнейших епископов не простирал своей власти на чужую епархию, которая прежде и сначала не была под его рукою, или его предшественников, но если кто-либо уже простер и насильственно себе подчинил какую-то епархию, то да отдаст её, да не преступаются правила отцов, да не вкрадывается под видом священнодействия надменность мирской власти, и да не утратим постепенно и неприметно той свободы, которую даровал нам Своей кровию Господь наш Иисус Христос, освободитель всех человеков. И так святому и вселенскому Собору угодно, чтобы всякая епархия сохраняла в чистоте и без стеснения от начала принадлежащие ей права согласно издревле утвердившемуся обычаю. Каждый митрополит, для своего удостоверения, может невозбранно сделать копию этого постановления. Если же кто-либо предложит постановление противное тому, что ныне определено: угодно всему святому и вселенскому Собору признать его недействительным.
Подобно 6 пр. I Всел. Собора и 2 пр. II Всел. Собора настоящее правило ограждает границы церквей, не допуская вмешательства одной автокефальной Церкви в дела другой. По поводу слов “да не вкрадывается под видом священнодействия, надменность мирской власти,” Епископ Иоанн Смоленский пишет, что в них выражаются две особенные мысли: 1) что в церковном управлении не должно быть преобладания власти, так чтобы одна какая-либо местная власть превозносилась над другими властями, равными ей по священной важности своих прав, а тем менее, следовательно, над всеми поместными церквами, которых права, по определению отцев, должны быть самостоятельны в своих пределах и неприкосновенны; 2) что к духовному сану церковной власти и ее священным правам не должно быть примешано ничто мирское, чуждое ей по духу, по своим, видам и действиям, как-то: власть светская, мирские почести, употребление мирских средств для своих целей и т.д. Так строго древние правила отцев ограничивали власть духовную, и так далеки были от всякой мысли о вселенском главенстве одной какой-либо кафедры над всею церковью” (Архим. Иоанн, Опыт курса церковного законоведения, СПБ, 1851, II, ст. 254–255). Ср. Ап. 35; I Всел. 6; II Всел. 2; VI Всел. 39; Антиох. 9, 13 и 22; Сард. 3 и 11.